Читать книгу - "Двойная жизнь. Из света во тьму - Тэсса О`Свейт"

– Я хочу обсудить с вами вопрос безопасности женщин, которых мы будем сопровождать.

Альвин поднял на меня чуть удивленные глаза, Харакаш недоуменно выгнул бровь.

– Принцесса, возможно, это стоит обсудить завтра с графом и его офицерами, – осторожно предположил он, рассматривая подозрительно мое лицо.

Я согласно кивнула:

– Конечно, но прежде я бы хотела спросить у вас, насколько возможно обезопасить женщин от наших же солдат?

Глаза моего оруженосца чуть увеличились в размерах, островитянин из полулежачего положения перешел в сидячее. Я, подперев голову кулаком и пребывая в чрезвычайно благостном (распаренная и сытая) настроении, ожидала предложений.

Харакаш прочистил горло, поняв, что со мной играть в гляделки бесполезно, и уточнил, а почему я, собственно, решила, что моя собственная армия как-то угрожает деревенским дамам.

– У нас на сотню мужчин сколько женщин? Пять-семь их в обозе? Я, конечно, не сомневаюсь в доблести и чести наших солдат, однако среди тех, кого мы будем сопровождать, полно красивых и молодых девушек. А я не хочу, чтобы моя армия вставала в один ряд с насильниками, которые сотворили с этой деревней все вам известное.

На этот раз пауза была дольше. Лица обоих моих собеседников выражали крайнюю степень задумчивости. Потом Альвин, отодвинув пустую тарелку, покосился на островитянина и заговорил:

– Если ставить вопрос так, то… э-э… комтур Ханс может помочь.

Харакаш у очага пошевелился, и я заметила, как на его лице появилось форменное недовольство, если не раздражение.

– Продолжай. – Мне было как минимум интересно, какая идея появилась у моего телохранителя.

Тот снова покосился на мастера меча:

– Они могут попросить его принять их не как гостей храма, а как будущих служительниц, и тогда любое насилие над ними будет считаться оскорблением веры.

– Вариант действительно неплохой, но звучит все же не очень хорошо. Ради сохранности себя от посягательств со стороны своих же защитников им нужно уйти служить в храм… А ты что думаешь, Харакаш?

Островитянин недовольно скривился, но, немного помедлив, тоже заговорил:

– В империи Им А Тохаим есть интересный обычай – вдовы, несущие траур, обмакивают кисти рук в золу. К женщине с такими руками не подходят даже попрошайки, уважая ее горе.

– И как это нам поможет? – недоумевающе спросила я.

– Золы у нас предостаточно – нет ничего сложного в том, чтобы те, кто не хочет никаких отношений с солдатами, нанесли себе на лицо, на лоб, например, полоску золой. Поговорите завтра с Бернардом, принцесса. Пусть его офицеры проведут разъяснительную работу среди солдат, а вы скажите женщинам нанести себе отметины… Это проще, чем отдать свои жизни служению в храме, – бросил Харакаш косой взгляд на старательно игнорирующего его Альвина, который лишь сжал губы в тонкую нить.

Да что вы тут уже успели не поделить между собой, пока меня не было?

– Тоже интересное предложение. Что ж, утро вечера мудренее, подумаю об этом завтра. Вы как хотите, а я еще почитаю перед сном. – Встав из-за стола, я зевнула, прикрыв рот ладонью, и ушла в отведенную мне комнату, освещенную неровным огнем маслянной лампы, стоящей на столе.

Переставив светильник на придвинутый к кровати табурет, я сняла штаны и тунику, сложив их на крышку сундука, надела чистую рубаху и, грустно оценив оставшийся запас чистой одежды, забралась под одеяло в обнимку с четвертым томом исторической летописи андарийских земель.

В соседней комнате послышались тихие разговоры, смысл которых было не разобрать за треском дров в очаге. Потом звуки передвигаемой мебели, шуршание, усталый вздох, кажется Альвина. Я погрузилась в перипетии отношений «моего» прадеда и владык соседних королевств, которые тогда еще были полностью самостоятельны, и пропустила тот момент, когда голоса в соседней комнате зазвучали вновь.

– …закрой свой рот! – рявкнул мой оруженосец и выскочил на улицу, хлопнув дверью с такой силой, что за окном осыпался с края крыши снег.

Я, завернувшись в одеяло и сунув ноги в тапки, высунулась было в горницу, но там меня ждала лишь тишина и абсолютно невозмутимый островитянин, который, видимо, так и решил спать на нагретом очагом полу, лишь подложив под голову свое одеяло.

Заметив мою недоумевающую физиономию, он махнул рукой:

– Иди спать, кровь молода, горяча. Принял близко к сердцу мои слова. Остынет на холодке и вернется, ничего с ним не станется.

Покосившись на дверь, я вздохнула и последовала совету мастера меча, отправившись обратно в постель.

Чтение уже не шло, глаза отчаянно слипались. Отложив книгу, я закрутила фитиль лампы и опустила на него колпачок, затушив огонь.

Уже почти засыпая на ходу, я на скорую руку заплела волосы в косу и вырубилась, едва моя голова коснулась подушки.